дела семейные

А что сегодня за день? А сегодня день рождения моей сестры, ура!
... я помню тебя еще совсем маленькой, с серьезными глазами-черешнями, с косичками, с косой, с короткой прекрасной стрижкой. Я помню твой голос, и какое у тебя лицо, когда ты поешь, сердишься, смеешься и делаешь "брат мой неандерталец". Я люблю тебя, любила и буду любить.

---

Я хочу в Питер. Я очень-очень хочу в Питер - но чтобы при этом у Ри все было благополучно.

---

Крым теперь - как Валинор. Не доплыть смертному...

---

Как же мне сегодня тошно, кто бы знал.

---

МелкиеКрупные радости Раэнки

А мне написала сестра! Перечитываю - улыбаюсь. Соскучилась...

---

Каштаны вспыхнули белыми свечами - вся аллея, в один миг. Между вычурными глянцевыми листами сирени проглянули белые и лиловые гроздьи. Запахло скошеной травой и пыльным дождем, с реки донеслось нестройное кваканье.
Бродишь между двхуэтажными домиками, плутаешь в неогороженных палисадниках, дышишь майской грозой, глядишь то на полную луну, то на золотые окна.
Настроение:
…Надеюсь, что надеяться — не дерзость.
Надеюсь, что не зря еще надеюсь.
Надеюсь, что весной я прав вдвойне
(с)

---

Этот день...

В преддверии девятого числа расскажу-ка я баечку. Чтобы объяснить, чему я завтра буду отдавать дань уважения и почему. А также почему я вполне представляю день победы без традиционных песен и ленточек, без заносчивого взгляда на других - мол, мы выиграли. Нет, выиграли все. Но я отвлеклась...

Так вот, был у меня замечательный прадедушка. Герой. Без преувеличений - прошел всю войну, переплыл холодной осенью Днепр (причем спасательное бревнышко, за которое держался, отдал своему командиру - тот плавал хуже), закончил в Берлине, не пил вообще, считал, что это ему жизнь и спасло. А из Берлина привез ... купленный сервиз. Мародеров на дух не переносил.
После войны прадедушка работал в колхозе, агрономом. При нем в Гуляй-Поле появились диковинные огромные огурцы, заработала маслобойня, выросла в райцентре сосновая аллея (я была там после его смерти - деревья стояли ровным рядом, выше меня в два раза...).
В общем, жизнь била ключом, и в эпицентре этой жизни сидел другой человек, начальник местного партийного заведения, и писал на прадедушку доносы.
Он тоже был героем, этот человек, по крайней мере - достойно прошел войну и вернулся с наградами. Но вот прадедушка мой ему не нравился. Вернее, ему очень нравилась супруга моего прадеда. А дальше - была бы бумага, написать всегда найдется о чем.
История предпраздничная, поэтому закончу хэппи-эндом. Он здесь, по счастью, был.
Там, наверху, сидел хороший прадедушкин друг. Первый донос он выкинул, едва проглядев, вторым чуть заинтересовался, над третьим задумался... А потом позвал моего прадеда к себе, на разговор. И по итогам разговора вручил ему матерчатую сумку - м е ш о к доносов. Сказал сжечь.
Так вот, я это все к чему... Не вмешайся его величество Случай - быть бы моему прадеду в местах куда менее теплых, чем южноукраинские степи. А его бы детям, возможно, и вовсе не быть. И не писала бы Раэнка сейчас ничего. Не было бы меня.
Да, была выиграна великая война, но не благодаря режиму - ему вопреки. Мне есть, за что благодарить тех, ушедших, прошедших страшное время. Но режим, пожиравший своих героев (пусть он и подавился моим прадедом), я не хочу ни благодарить, ни возвращать, только помнить. Помнить, чтобы не повторить.
А 9 (ну или даже 8-го мая) сложил лапки нацизм. Туда ему и дорога, ура!

---

Вот все говорят - мол, тараканы в голове, расстройства всякие видны сразу и налицо.
А я сижу, мило улыбаюсь, и только три человека знают, что я спать без света не могу. Вообще.
И одна в квартире спать не могу.
А так все хорошо =)

---

Сижу в промерзшей до костей - до покрытого изморозью старого кирпича - комнате, глотаю слезы - соль и горечь.
Слушаю дождь. Плачу в Ваню (как хорошо, что он есть!)
В конечном счете каждый из нас получает то, что заслуживает.
Вот...

---

Чужое-как-свое

Сам собой в волосах просыпается южный ветер.
Что до этого, – длинный прочерк, пробел, затакт.
Три минуты стремительной, быстрой, красивой смерти –
неизбежной,
подаренной просто так.

Если смотрит пропасть прямо в глаза – дружи с ней
и кружись над ней длинной тенью на потолке.
Три минуты весёлой, счастливой и вечной жизни,
проведённой вместе –
рука в руке.

(с)

---

Появление северного оленя возможно в любой день =( Вот ты сидишь под теплым одеялком, читаешь что-нибудь хорошее, зеваешь, а тут - он. Перебирает копытцами, глядит на тебя, склонив голову, вопросительно.
И ведь неплохой же олень.
И ты неплохая.
Но поди прогони!

---

Звонит Милка.
- Что делаешь?
- Да вот, - говорю, в парикмахерской сижу.
- ОЛЯ!!!!

Люблю Милку) Мы так и подружились, да, она меня то красила, то ламинировала. Сейчас умница, красавица и крутой предприниматель.

---

Сижу за дипломом, сижу за работой, хожу по улицам до изнеможения.
До боли в груди не хватает чего-то настоящего.
________________
Было то время, когда Фридрих искал любовь. Уже смирившись с тем, что он не получит того, кого желал, все же кружил по улицам, пугая прохожих пристальным взглядом, вытягивал шею на мессах, соловьем разливался в харчевне.... Искал в чужих лицах черты того, недолюбленного, недолюбившего, и пропускал выдох, когда узнавал.
Было то время, когда Фридрих искал тепло. Когда мог заночевать в любой постели, когда замирал подле чужого тела в блаженной радости мгновенного и минутного падения всех барьеров. Так армия проходит маршем через чужой город, который никогда не возьмет, в котором никогда не остановится.
Было время... а потом схлынуло и ушло, остановились стрелки на часах, закончились времена из Библии, не было больше времени подобрать камень, не было даже времени стать навстречу его полету, и скитался Фридрих из города в город, как нищему и положено. Только нищие просят хлеба и ночлега, а чего желал Фридрих - он и сам не знал. Немел язык, жгло горло, сухо болели воспаленные глаза, не было у Фридриха ни слов, ни желаний.
То было время, когда Фридрих Беспечальный искал чистоты - и бежал ее, едва завидя.

---

личное

Всю жизнь у меня были длинные волосы, - говорю я. И, конечно, лгу.
Длинных волос у меня не было до тех самых пор, пока я не вернулась к маме и не пошла в школу. Бабушке не было времени возиться с моими волосами - и короткая стрижка "под горшок" сопутствовала мне все детство.
Но уже к седьмому классу Раэнка стала обладательницей длинных густых кос. Да, мои волосы - без ложной скромности - были настоящим украшением: тяжелые, блестящие, гладкие.
В университет я пошла с двумя тугими косами ниже пояса. Одну косу заплетать я не могла: она оказывалась слишком толстой, волосы не держались, "плыли". Шпильки, заколки, резинки, расчески - я знала про это все. Волосы были неизменными моими спутниками. Распустить косу и нырнуть в густые пряди, когда холодно? О да.
Одной из немногих девушек этого века, мне после первого секса вполне себе символично расплели косу.
А потом я заболела. И моя коса пала в битве первой.
Фантомные боли, когда нет руки или ноги... Когда нет волос, выясняется, они ничем не легче. Пальцы мои, раз за разом повторявшие нехитрый ритуал заплетения, терялись, касаясь выбритых висков.

Новую косу я растила почти четыре года. Но нет, больше я не хочу. К прошлому не возвращаются.
Я заплетаю две косички, куцые, смешные, до плеч. Руки радуются - но недоумевают, не находя нужной длины.
Но разве это единственная радость моих рук?

---

Илья, Миша, Алюшка, разношерстый выводок Маш, одна из которых, слава Богу, в Москве, Маршал, родня Вани. Пишу, смотрю, когда были онлайн. Петербуржане мои, простите, что я так мало могу - только выдохнуть: живы... Слава Богу, слава Богу.

---

Банальный факт словесного общения отодвигает в сторону все связанное с насилием. Этот банальный факт есть чудо из чудес.
(с)

---

- Я прошу только об одном, - сказал Фридрих. - Пусть это будет быстро.
Их разделяла двадцатсантиметровая полоска воздуха. Поднять руку - прикоснуться - отпрянуть.
- Будет больно, я знаю. Жизнь нелегко покидает данное Создателем по праву. Но пусть это будет быстро.

---

Я не сплю. Я даже не работаю.
Я листаю новости, смотрю фото, читаю Лентач (даже ему сегодня хочется верить). Мама делает то же самое.
Я говорю с теми, кто мне дорог. Не о новостях, нет. С кем-то о котах, кораблях и весне, с кем-то - о несоответствии живого человека и страницы вк, с кем-то - об Японии и оленях.
У меня дрожат губы. Неужели это - свобода? Неужели что-то сдвинется?

---

про Фридриха

Той весной Фридрих смеялся так много, как никогда ни до, ни после в своей жизни.
Зиму еще не свергли, она еще ходила суровым тираном по городским улицам, заглядывала в окна, ощупывала скользкими ветряными пальцами горла прохожих, сунувшихся в ее царство без шарфа. Но за тяжелой поступью царедворца нет-нет, да слышался легкий звон шутовских колокольчиков.
Таял снег. Весна входила в город через северные ворота.
Через восточные ворота в город тянулись беженцы.
Фридрих иногда ходил посмотреть на них, приносил тяжелые корзины с едой и одеждой (их собирал капеллан), но нескончаемая колонна людей проходила мимо его сердца. Служка ставил корзину, скользил взглядом по исхудавшим лицам - легко и необременительно, и тут же их забывал.
Беспечальный. Он был молод и хотел жить, война той весной его не трогала.
Кто-то плакал, кто-то благодарил, кто-то обвинял. Фридрих вспоминал невесомый бархат чужого плаща, тепло тела под ним, и прикрывал глаза.
Весна пахла сиренью.

***
Студент хмурился.
- Тебе предложили сан?
Фридрих кивнул.
Говорили, как и целовались, наспех, в закоулке у забора. Там была небольшая калиточка - по воскресеньям она отворялась и нищим выносили горячую еду. Утащить ключи было несложно, сложнее оказалось шлепать сюда сначала по метровому снегу, потом - по мартовской слякоти, не попасться и не опоздать на вечернюю мессу. И все же встречи длились, хоть Фридриху уже не раз крепко доставалось, за опоздание.
Ноги, давно уже промокшие, ныли от холода, губы наоборот обжигало. Фридрих хотел поцелуев и еды. Ужин тоже прошлось пропустить, а от студента пахло сдобой. Серьезного разговора Фридрих не хотел.
- Меня тоже могут отправить в часть, - студент впервые улыбнулся. - А что? Горбатый - не хромой, горбуны сильные, ого-го.
Фридрих не ответил. В зябком весеннем предвечерии раздался скрип - отворились двери костела, потянулись прихожане.
- Знаю, - выдохнул студент, - войны ты боишься. Да только воевать-то не тебе!
- Я не боюсь войны, я не хочу воевать.
- Это просто слова. Опять слова, они ничего не значат.
Фридрих ощутил, как сжало горло. Сначала горечью, а потом его ухватили, подтащили, распластали по забору, поцеловали. Жадно, властно.
-Соглашайся! Или больше не приду!
Быстро стемнело - зима накинула на весенний вечер свой платок. В костеле трижды прозвонило, прихожане встали.
- Моя вина, моя великая вина....
Служба началась, но Фридрих на нее так и не вернулся.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра