На самом деле, часть из написанного Чигиринской (и не только ею), нужно преподавать в школах и читать с амвона. Чтобы части верующих, праведных и Правильных не было так мучительно больно осознавать себя и свое место в Церкви, а окружающим их было не так больно от их осознаний.
___
С определенной точки зрения весьма утешительным представляется подход, при котором Откровение дается таким вот специальным людям, особо отобранным и наделенным особенными добродетелями, вроде Моисея или Авраама (хе-хе) или Апостолов или Учителей Церкви. Человек с таким образом веры гарантирует себя от контакта с Богом (думаю, надежно гарантирует, Бог не станет ломиться в закрытое сознание) и тем самым избавляется от ответственности за последствия этого контакта. Потому что история Церкви учит, что последствия приходится выгребать порой страшные, и даже не ложкой, а большой совковой лопатой. И не от сарацин и язычников, а от своих же братьев-христиан. Жанну сожгли, Иоанна от Креста держали в тюрьме и каждую неделю бичевали по расписанию, Максима Исповедника и его учеников избили, искалечили и отрезали им языки, и такой пищи названий до тыщи, хорошо отделались те святые, которых их ближние и церковные власти всего лишь держали за полудурков, как Фаустину Ковальскую и Бернардетту Субиру. Ну его нахер. Гораздо удобней и приятней иметь дело с проверенными вещами: вот у нас есть учение Церкви, Святые Отцы - половину из которых за их проповедь истязали, гнали и убивали - но это было давно, а теперь их учение проверено временем и исповедовать его безопасно, аминь, алилуйя. Они - особенные люди, специальные, гиганты духа. А я простой верующий, с меня взятки гладки, мое дело - в пятницу воздержаться от мяса, а в воскресенье не забыть прийти в храм. Собственные мистические поиски - помилуй Боже, а вдруг что-то найду, а оно не впишется в обжитые каноны и практики, и как быть? Я же не Максим Исповедник, чтобы заявить: пошли все нахер, на том стою, и буду стоять, ибо Дух Святой велит и ангела послать на хер, если тот говорит противное Богу.

То, что я сейчас излагаю и предлагаю - штука дико стремная на самом деле. Потому что эта новая экзегетика предполагает взятие на себя полной ответственности за возможный личный контакт со Всевышним и за дальнейшие его последствия. Понимание того, что Моисей был не единственным и не первым соавтором Бога, а одним из звеньев в передаче традиции, зародившейся у костров немытых кочевников, рождает следующее понимание: раз мы "священство избранное, народ царский" (а мы и есть, по обетованию) - значит, бремя создания церковной традиции лежит на каждом из нас. Легко спрятаться за словами "Церковь учит" - но Церковь это в том числе и ты! Независимо от того, делаешь ты что-то или не делаешь (типа, зачем, все ведь сделано до нас) - ты участвуешь в создании и передаче традиции и отвечаешь за то, в какую Церковь войдет следующее поколение верующих. И деяние может оказаться греховным, и недеяние может оказаться греховным, и в такой ситуации как-то уже сцыкотно за свою бессмертную душеньку.

Так что да, тут фундаментализм предлагает надежное убежище. Укрылся сверху Писанием, справа Катехизисом, слева Кодексом Канонического права - чик-чирик, я в домике!
(с)

@темы: чужое-как-свое

00:51

Как же много все-таки вокруг меня хороших людей, хороших настолько, что я этого не заслуживаю...
Господи, пусть завтра все будет хорошо.

22:14

Год назад я написала в Твиттере - только проживи этот год.
Я прожила его. Я еду в Питер. Я еду домой.
Оставленные... я вас люблю. Спасибо, что все было.
Господи, благослови.

Знали бы вы, ближний и дальний,
как головы собственной жаль мне...


Фридрих, поехали? Поехали!

19:22

- Госпожа Воробьева Ольга Александровна, А, 96 баллов, лучший ответ сегодня!
Наверное, стоило учиться четыре года, суя свой нос во все книжки, чтобы услышать такое, чтобы иметь возможность пойти на экзамене первой и прикрыть моих девочек. Вряд ли эта гордость сочетается с желанием стать как можно легче, тоньше и проще, но мне приятно. Из перепуганной нескладной первокурсницы - в госпожи =)
А потом еще приятнее - заскочить в волонтерскую и увидеть там искренню радость от встречи в глаза тех, с кеми ты не так-то и много проработал рядом.
Этот год, наверное, все-таки прожит не зря.
А еще сегодня было много, невероятно много очень хороших людей, которые мне очень помогли, пусть будет у них все замечательно и спасибо Мирозданию!

23:23

... а куда нам ехать, если здесь введут военное положение?

Ладно. Бог дал мельницу - будет и мука. Я собираю бумаги. Там поймем.

11:22

Я вот все о грустном. А ведь хорошее - оно тоже есть, оно тоже случается! Рядом. И с нами.
Вот я около года назад писала про бабушку с кошкой.
тыць!

А сегодня иду - и вижу их. В свеже-евро-отремонтированном окне. Кошка меланхолически дремлет, прикрыв янтарные глаза, бабушка выжидающе смотрит на меня: -Поздороваешься-или-молодежь-нынче-какая-пошла?
А у молодежи внутри все поет и прыгает. Я-то ведь ее уже похоронила, грешным делом.

Бабушки с кошками, добра вам.

@темы: хорошее продолжение

00:52

Читаю волонтерскую хронику - реву белугой. Про девочку-медсестру, оставшуюся без ног. Про. Про...
Мы вот здесь сдаем ГОСы, гоняем в нового Ведьмака, покупаем платьюшки и ходим в антикафешки.
В нашей же стране люди гибнут и калечатся.
Я не могу это уместить в голове и не могу с этим жить. И не знаю, чем помочь.
Я так гордо говорила Элюшке, что можно делать что-то сверх волонтерства, но что, Господи, что? Какой винтик повернуть, чтобы остановить все это?

Надю отчислили.
- Ты домой поедешь?
- Нет. Домой нельзя. Там разбомблено все, света, воды нет...

Моя литература, в которую я убегаю, когда совсем плохо. Потому что без литературы - жизнь абсурдна полностью.
"Как Ты, создавший Передонова, смел создать его? Чем Ты ответишь за него? Скажи, нам
нужно это знать. Во имя любви — скажи: нам нельзя не знать"».

Я знаю, чем. За нашу революцию Он ответит - свободой. Никто не толкает на мины этих девочек, они выбрали - воевать, я выбрала - писать в дневничке. Но кто захочет свободу, за которую заплатили кровью близкие? Никто. И почему отказ от свободы в таком случае равен отказу от себя? Я не понимаю. Но это два абсолютно равных не-выхода.

00:01

Cовершила великую вещь за вечер - разобрала книги, накопленные за четыре года. Отложила многое отнести в госпиталь, там просят книги, часть завязала в пакеты. Выкинула то, что должно быть выкинуто, на что рука не поднялась - снова-таки спрятала от Монечки, хоть и глупо. Все равно ведь выкинется, пусть и не мною.
Книг, без которых совсем не могу оказалось не так и много - два пакета, причем один из них подарен Ри и Наташей, т.е., совсем недавно. Многое прожито за четыре года и ничего не нажито. От этого и легко, и грустно.

08:59

По морю, по морю, по морю же синему,
По синему, по Хвалынскому...

Былина об Илье Муромце.

Подруга спрашивает - что тебе привезти из Баку?
Я попросила фото Каспийского моря.
Когда я поняла, что не выпендриваюсь, а действительно хочу увидеть тяжелые, свинцовые волны, про которые столько раз писали классики, больше, чем шмотку-тряпку, - что-то интересное про себя поняла.
Привези мне, батюшка, цветочек аленький...
Нет, не так.
Нынче ветрено и волны с перехлестом.

11:44

С утра работаю за Наташу, с вечера - за себя. Днем мы с Машами учим вопросы к госам на травке у Покровского монастыря. В промежутках я, чтобы веселее жилось, читаю "В круге первом" и бегаю по всем кругам бюрократического ада: обходной лист, доверенность на получение диплома, экзамены в магистратуру, вид на жительство. Друг-нотариус нужен - аж горит, я б уже и натурой за советы отдавала, не только шоколадками =)
При таком графике мне все время хочется спать и сдохнуть, а Фридрих, посмотрев на все это, и вовсе подался куда-то к морю с цыганами. Обещал вернуться выдубленный солнцем как таранька и с запасом новых баек.
Впрочем, мне нравится. Я жива. А дела движутся. Со скрипом, но, т-т-т, верно.

00:38 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

00:36

Отправила письмо. Гляжу на него и надеюсь.
Пожалуйста, пусть у нас все получится. Пожелайте нам удачи.

Эпилог из еврейской могилы

А мы с Наташей нашли ее дедушку. Причем сначала мне приснился сон, что у нее умер дед. А днем она откопала вот это. Крюковский Иосиф Наполеонович.
Я, вчитываясь в мелкие чернильные закорючки и рассказывая о них Наташе, сначала порадовалась - без вести все же, шансы есть. Но...
"Обьясняю. Он был инженером, работал техником на военном аэродроме. Аэродором размомбили немцы, ночью. А утром, все те кого не смогли опознать в этом месиве - "пропали без вести"".
29 июня 1942 года. Нелегко же ему пришлось, вечная ему память.
А еще он из Красногоровки. Которую бомбят уже нынешние, прикрывшись все теми же, победными ленточками. Где жила Надя, пока ее дом не разнесли. Тесна же ты, наша Украина.
Фонд большой. Возможно, кто-то тоже найдется.
Будь проклята война, да.
www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=64933158

Я пол-ночи читала маслит, оказавшийся на поверку вовсе не маслитом и больно меня оттого стукнувший. Характерная черта - свои любимые книги я зачастую начинаю читать, переврав название или представив что-то не то. "Хижина дяди Тома" была увидена мною в 9 лет как Хижина дяди Гнома и принята за сборник сказок. Сказки оказались... впечатляющими. Так и эту книгу я прочла как Мадонна капитана Корелли, и скачала на читалку как нечто религиозное. Начинала читать новомодную книжку с кучей сюжетных линий и все еще смеялась, зачем их столько?
А они сошлись. Сошлись в одной точке, на греческой войне.
Автор идет знакомым, в общем-то, путем: сначала знакомит читателя с героями и заставляет их полюбить, а затем... развлекается нещадно. Толстенький священник-алкоголик, греческая семья, в которой доктор-самоучка пыхтит трубкой, врачует весь остров Одиссея от всяческих болезней и пишет на досуге историю Греции, пока его молоденькая дочка вышивает и вовсю флиртует, а ручной козленок флегматично жует написанное автором с утра. Первая волна оккупации острова - итальянцы, смущающеся того, что творят, пытающиеся выучить греческий и сказать на нем "доброе утро" тем, кого они завоевали. Итальяшка, играющий на мандолине докторовой дочке. Огромный гигант в трескающейся итальянской форме, по ночам помогающий доктору распространять листовки против Дуче.
Нет, книжка не идеализирует войну и есть в ней очень и очень страшные, даже грязные куски, но есть и горькое понимание: это было еще цветочки.
А потом на остров приходит вторая волна - немецкая - и сметает все, что уже успелось полюбиться или хотя бы стать привычным - доктора, дочку, козленка, смешного итальянца с мандолиной... Ничего, ничего не осталось, только дымятся костры, на которых сжигают трупы, да ходит по опустевшим улицам местный святой, пачкая заботливо вышитые понахинями ризы в кровь и золу.
Но жизнь неостановима, и на острове Одиссея снова строятся дома, смеются люди, чудом выжившие обещают друг другу больше не разлучаться. Только вот у земли другие планы - и она раздуется и вздыбится, сметая с себя всех, кто имел неосторожность на ней поселиться.
Прокатилось землятресение, уничтожив и сам дом, в котором некогда велась неспешная жизнь, смешаны с землей трубка, рукопись, мандолина...
И только Пелагея, дочка, все еще жива, и все еще ждет своего возлюбленного, итальянца с мандолиной, который обещал вернуться за ней - после войны.
«После войны, когда поженимся, мы будем жить в Италии? Там есть чудесные места. После войны я буду говорить с детьми по-гречески, а ты можешь говорить с ними на итальянском. После войны я напишу концерт и посвящу его тебе. После войны я получу работу в женском монастыре, как Вивальди, буду учить музыке, и все девочки влюбятся в меня, а ты будешь ревновать. После войны у нас будет свой мотоцикл, и мы поедем по всей Европе, ты сможешь давать концерты в гостиницах, и на это мы будем жить, а я начну писать стихи. После войны я буду любить тебя, после войны я буду любить тебя, я буду любить тебя бесконечно – после войны".

Да, читатель уже начинает оживать и ждать привычный хэппи-энд, не правда ли?
А вот зря. Его не будет.
Да, в угоду жанру итальянец уцелеет. И вернется.
И увидит Пелагею, сидящую у дороги с ребенком. С маленькой девочкой-сироткой, которую она подобрала после землятресения. Но о том знаем мы, читатели, и всеведующий автор. А итальянец решит... ну, все поняли, что он решит.
Он уйдет. И ладно бы он просто ушел!
Идут годы, катятся волнами через греческий остров. Стареет девушка, стареет мужчина.
Мужчина, повторяя путь Одиссея, вернется к ней через 40 лет, когда им обоим будет уже под семдесят.
- А ты?!
- А я думал...
Долгая, одинокая, впустую прожитая жизнь. Пепел войны на губах, пепел между страниц, пепел между пальцев. Будь проклята война, будь проклята война.

Еще фильм по книге есть. Интересно будет посмотреть.

01:55

Пишу я в третьем часу ночи в комментариях к записи вк (что характерно, запись моей знакомой-гитаристки, мы познакомились, когда она в вагоне метро украинские песни пела, а я, девочка-волонетер, подбежала поблагодарить):
"Была я в Питере в психиатрической клинике - ничего особенного, но атмосфера творческая, стихи пишутся".
Поняла вдруг, какая интересная у меня жизнь.

00:35

Посмотрела сегодня на свои костыли и ясно поняла, что будет дальше. Или уже.

23:37 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

21:16 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

00:32

Вот и новый отсчет начинается. Новая Дорога.
Я сейчас, как хронометр, который заводят. В ожидании подрагиваю стрелками, готовая каждую минуту пойти. Наперекор бурям. Вопреки шторму.
И где-то там едет мой заводной ключик.
Пожелайте нам удачи, пожалуйста.