На Равноденствие всегда приходит хороший человек. Сегодня пришла Богдана, принесла с собой грудной смех и бочоночек абрикосового сидра.
Дана и Алюшка, пожалуй, те немногие, с которыми я не стесняюсь быть полностью собой. С которыми внезапно вспоминаешь, что ты Раэнэ Тэль, рыжая, молодая и смешливая, насмешница и затейница, и что у тебя есть и "сердце с перцем", и телесность, и твое тело, пусть и "поплыло", все еще живое, жаждущее, с высокой грудью и крутыми бедрами.
Сидим, пьем, рассказываем сомнительные анекдоты и я с облегчением ощущаю, как разжимаются оковы той пресной жизни, которая все больше захлестывает меня.
Вот черт - я сейчас на той стороне, которую считаю своей, но и тут - чужая. Тот самый "белый гетеросексуальный мужчина", ага. Или, как говорит Ри, не "светлый эльф". Господи, Господи, как же мы похожи на своих любимых, даже в страхе быть непонятыми.
Сегодняшний спор о феминитивах очень хорошо это высветил. Беда в том, что мне - при всем искреннем желании помогать тем, кому это необходимо, при осознании того, что все хорошее на этом свете начинается с понимания, приятия Другого и готовности защитить его свободу, сложно понять ищущих угнетение во всем. Сложно понять тех, кто из года в год не хочет помочь себе сам. Да, мне дали очень хороший начальный старт, да, люди ко мне добры, но, если честно - почти никто и никогда ничего мне не дарил, никто не говорил "как тебе помочь" и "как тебя понять"? Я кусалась и дралась, я грешила и уродовала себя, я пахала как конь, старалась - и вытягивала других из невероятных задниц, я считала и считаю комплиментом то "мужик!", которое мне говорили. Я понимаю, что такое - ненавидеть и ревновать, и понимаю, что такое - хотеть страсти, чужой плоти, зайти за границу, прорости в человеке насквозь, я умею отдавать власть над собой - другому, не боясь этого, не боясь доверять, я понимаю, что такое - любить свою страну (мучительно стирать с себя радужную паутину патриотизма, но все же...), я могу влепить оплеуху ребенку и просто слабому в той ситуации, когда буду за них ответственна и не смогу по-другому, я поставлю жизнь любого человека выше животного, и не могу не усмехнуться над жалеющими себя, и вытравливаю это в себе. Я зла, да, я требую от других силы - душевной, внутренний силы, даже понимая, что не все на нее способны. Я безобразна, зла, телесна и жива, и не могу отказаться от себя.
Я вижу, что моя жизнь - та, за которую я так много отдала - стирается и обесценивается, я чувствую на губах привкус пепла и пустоты. Я не знаю, что делать, чтобы не оскорблять других и жить самой.
Но сидит на моей кухне Данушка, звенит осенняя струна, льется золотой хмель.
Господи, мы живы, спасибо тебе за это.